Неточные совпадения
И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к
кладбищу и
проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается
на кабак.
— Ну вот, хоть один умный человек нашелся, — сквозь зубы, низким голосом заговорила она. — Ты, Клим, проводишь меня
на кладбище. А ты, Лютов, не
ходи! Клим и Макаров пойдут. — Слышишь?
— Если — мало,
сходите в сарай, там до черта всякой дряни! Книжный шкаф есть, клавесины. Цветов хотите? У меня во флигеле множество их, землей пахнет, как
на кладбище.
Его похоронили
на общем крестьянском
кладбище, куда Надежда Васильевна
ходила каждый день.
Надобно заметить, что эти вдовы еще незамужними, лет сорок, пятьдесят тому назад, были прибежны к дому княгини и княжны Мещерской и с тех пор знали моего отца; что в этот промежуток между молодым шатаньем и старым кочевьем они лет двадцать бранились с мужьями, удерживали их от пьянства,
ходили за ними в параличе и снесли их
на кладбище.
Как умершего без покаяния и «потрошенного», его схоронили за оградой
кладбища, а мимо мельницы никто не решался
проходить в сумерки. По ночам от «магазина», который был недалеко от мельницы, неслись отчаянные звуки трещотки. Старик сторож жаловался, что Антось продолжает стонать
на своей вышке. Трещоткой он заглушал эти стоны. Вероятно, ночной ветер доносил с того угла тягучий звон воды в старых шлюзах…
Сама хозяйка дома давно
сошла в могилу: Марья Дмитриевна скончалась года два спустя после пострижения Лизы; и Марфа Тимофеевна недолго пережила свою племянницу; рядом покоятся они
на городском
кладбище.
Они вдвоем обходили все корпуса и подробно осматривали, все ли в порядке. Мертвым холодом веяло из каждого угла, точно они
ходили по
кладбищу. Петра Елисеича удивляло, что фабрика стоит пустая всего полгода, а между тем везде являлись новые изъяны, требовавшие ремонта и поправок. Когда фабрика была в полном действии, все казалось и крепче и лучше. Явились трещины в стенах, машины ржавели, печи и горны разваливались сами собой, водяной ларь дал течь, дерево гнило
на глазах.
Похороны Лизы были просты, но не обошлись без особых заявлений со стороны некоторых граждан. Один из них
прошел в церковь со стеариновою свечкою и во все время отпевания старался вылезть наружу. С этою же свечкою он мыкался всю дорогу до
кладбища и, наконец, влез с нею
на земляной отвал раскрытой могилы.
Солнце недавно еще село за гору. Город утонул в лилово-туманной тени, и только верхушки тополей
на острове резко выделялись червонным золотом, разрисованные последними лучами заката. Мне казалось, что с тех пор, как я явился сюда,
на старое
кладбище,
прошло не менее суток, что это было вчера.
На Северной денная деятельность понемногу начинает заменять спокойствие ночи: где
прошла смена часовых, побрякивая ружьями; где доктор уже спешит к госпиталю; где солдатик вылез из землянки, моет оледенелой водой загорелое лицо, и, оборотясь
на зардевшийся восток, быстро крестясь, молится Богу; где высокая тяжелая маджара
на верблюдах со скрипом протащилась
на кладбище хоронить окровавленных покойников, которыми она чуть не доверху наложена…
Проходя мимо церкви, в которой отпевали покойника, он продирался сквозь толпу взглянуть мертвому в лицо и потом шел провожать его
на кладбище.
Нашли офицера с простреленной головой. Тут же валялся револьвер казенного образца. Медицинский персонал
ходил по полю и подавал помощь тем, у кого были признаки жизни. Их развозили по больницам, а трупы
на Ваганьково и
на другие
кладбища.
Я сам
ходил справляться в их богадельню
на кладбище: ни о какой Тарапыгиной там и не слыхивали; мало того, очень обиделись, когда я рассказал им ходивший слух.
По воскресеньям молодежь
ходила на кулачные бои к лесным дворам за Петропавловским
кладбищем, куда собирались драться против рабочих ассенизационного обоза и мужиков из окрестных деревень. Обоз ставил против города знаменитого бойца — мордвина, великана, с маленькой головой и больными глазами, всегда в слезах. Вытирая слезы грязным рукавом короткого кафтана, он стоял впереди своих, широко расставя ноги, и добродушно вызывал...
На дьякона стал налегать сон; он поплотней прислонился к пирамиде и задремал, но ненадолго; ему вдруг почудилось, как будто кто-то громко топнул, Ахилла открыл глаза: все было тихо, только небо изменилось; луна побледнела, и по серой пирамиде Савелия ползла одна длинная и широкая тень. Тучилось и пахло утром. Ахилла встал
на ноги, и в эту минуту ему опять показалось, что по
кладбищу кто-то
ходит.
Прежде чем кто-нибудь мог решить, что может значить появление Препотенского с такою ношей, учитель
прошел с нею величественным шагом мимо крыльца,
на котором стоял Туберозов, показал ему язык и вышел через
кладбище на улицу.
— Недавно он женился
на единственной подруге той девушки, его ученице; это они идут
на кладбище, к той, — они каждое воскресенье
ходят туда, положить цветы
на могилу ее.
— То-то, сударь! вы изволите смеяться над нашим братом: и дурачье-то мы, и всякому вздору верим; а кабы вы сами не
ходили вчерась
на кладбище…
Русской крестьянин, надев солдатскую суму, встречает беззаботно смерть
на неприятельской батарее или, не будучи солдатом, из одного удальства пробежит по льду, который гнется под его ногами; но добровольно никак не решится
пройти ночью мимо кладбищной церкви; а посему весьма натурально, что ямщик, оставшись один подле молчаливого барина, с приметным беспокойством посматривал
на кладбище, которое расположено было шагах в пятидесяти от большой дороги.
Яков остался
на кладбище. За минуту пред этим он увидал в толпе рабочих Носкова, охотник
прошёл мимо его рядом с хромым кочегаром Васькой и,
проходя, взглянул в лицо Якова нехорошим, спрашивающим взглядом. О чём думает этот человек? Конечно, он не может думать безвредно о человеке, который стрелял в него, мог убить.
Хорошо помню, что когда дед Афимьи давно уже был снесен
на кладбище, покривившийся
на сторону отец его, в чистом долгополом зипуне и с длинной палкой, продолжал
проходить мимо окон к обедне версты за четыре.
Мы видим тех, которые
ходят на рынок за провизией, днем едят, ночью спят, которые говорят свою чепуху, женятся, старятся, благодушно тащат
на кладбище своих покойников; но мы не видим и не слышим тех, которые страдают, и то, что страшно в жизни, происходит где-то за кулисами.
До всенощной
ходили осматривать стены,
кладбище; лазили
на площадку западной башни, ту самую, откуда в древние времена наши предки следили движения, и последний Новик открыл так поздно имя свое и судьбу свою и свое изгнанническое имя.
Он видел, как все, начиная с детских, неясных грез его, все мысли и мечты его, все, что он выжил жизнию, все, что вычитал в книгах, все, об чем уже и забыл давно, все одушевлялось, все складывалось, воплощалось, вставало перед ним в колоссальных формах и образах,
ходило, роилось кругом него; видел, как раскидывались перед ним волшебные, роскошные сады, как слагались и разрушались в глазах его целые города, как целые
кладбища высылали ему своих мертвецов, которые начинали жить сызнова, как приходили, рождались и отживали в глазах его целые племена и народы, как воплощалась, наконец, теперь, вокруг болезненного одра его, каждая мысль его, каждая бесплотная греза, воплощалась почти в миг зарождения; как, наконец, он мыслил не бесплотными идеями, а целыми мирами, целыми созданиями, как он носился, подобно пылинке, во всем этом бесконечном, странном, невыходимом мире и как вся эта жизнь, своею мятежною независимостью, давит, гнетет его и преследует его вечной, бесконечной иронией; он слышал, как он умирает, разрушается в пыль и прах, без воскресения,
на веки веков; он хотел бежать, но не было угла во всей вселенной, чтоб укрыть его.
Дня потом не
проходило, чтоб Никифор по нескольку часов не просиживал
на дорогой могилке.
На девятый день пришли
на кладбище покойницу помянуть и, как водится, дерном могилу окласть, а она уж обложена и крест поставлен
на ней. Пришли
на поминки в двадцатый день, могилка вся в цветах.
Другие песни раздаются
на кладбищах… Поют про «калинушку с малинушкой — лазоревый цвет», поют про «кручинушку, крытую белою грудью, запечатанную крепкою думой», поют про то, «как
прошли наши вольные веселые дни, да наступили слезовы-горьки времена». Не жарким весельем, тоской горемычной звучат они… Нет, то новые песни, не Ярилины.
И так, твердый и прямой,
прошел о. Игнатий до
кладбища и такой же вернулся назад. И только у дверей в комнату жены спина его согнулась немного; но это могло быть и оттого, что большинство дверей были низки для его роста. Войдя со свету, он с трудом мог рассмотреть лицо жены, а когда рассмотрел, то удивился, что оно совсем спокойно и
на глазах нет слез. И не было в глазах ни гнева, ни горя — они были немы и молчали тяжело, упорно, как и все тучное, бессильное тело, вдавившееся в перину.
Пройдя версты полторы от мукомольни, нужно поворачивать к городу влево мимо
кладбища. У поворота
на углу
кладбища стоит каменная ветряная мельница, а возле нее небольшая хатка, в которой живет мельник. Миновали мы мельницу и хатку, повернули влево и дошли до ворот
кладбища. Тут Кисочка остановилась и сказала...
«Значит, как они стоят теперь, так уж не
сойдут до самого утра», — подумала Софья Львовна, и ей показалось тут темно, холодно, скучно, — скучнее, чем
на кладбище.
«„Завтра князь горийский найдет в своем саду труп своей дочери!!“ — переливалось
на тысячу ладов в моих ушах. — Завтра меня не будет! Ангел смерти
прошел так близко, что его крыло едва не задело меня… Завтра оно меня накроет… Завтра я буду трупом… Мой бедный отец останется одиноким… И
на горийском
кладбище поднимется еще новый холмик… Живая я ушла с моей родины, мертвую судьба возвращает меня ей. Темный Ангел близко!..»
— А иди всё прямо и прямо по этой аллее, пока в тупик не упрешься, а там сейчас бери влево и иди, покеда всё
кладбище пройдешь, до самой калитки. Там калитка будет… Отопри и ступай с богом. Гляди, в ров не упади. А там за
кладбищем иди всё полем, полем, полем, пока не выйдешь
на казенную дорогу.
Так говорила 24 декабря 1761 года,
ходя по улицам Петербурга, известная в описываемое нами время юродивая Ксения, могила которой
на Смоленском
кладбище до сих пор пользуется особенным уважением у народа.
25 декабря 1761 года императрица Елизавета Петровна внезапно скончалась. По преданию, смерть государыни предсказала известная тогда петербургским жителям юродивая Ксения, могила которой
на Смоленском
кладбище и до сих пор пользуется особым уважением у народа. Ксения накануне кончины императрицы
ходила по городу и говорила...
В жизнь свою они никогда не ссорились, не спорили и ни в чем не упрекнули друг друга, и когда, гораздо уже позднее нашего настоящего рассказа, умерла Лукерья Петровна, то старик, переживший ее двумя годами, каждое воскресенье
ходил версты за три
на кладбище, едва передвигая от старости ноги, чтобы только посидеть
на могиле своей Петровны.
Прошло около трех лет со дня неожиданных смертей князя Владимира Яковлевича и Капочки. Они спали вечным, тихим сном
на кладбище Симонова монастыря, сохранив в своих холодных могилах тайну их смерти. Они были спокойны и бесстрастны и, конечно, не в пример счастливее тех, которые еще влачили тяжелую земную юдоль.
Смерть государыни была совершенно неожиданная и внезапная. Она умерла в Царском Селе, в самый день Рождества Христова, 25 декабря 1761 года. По преданию, смерть императрицы предсказала петербургским жителям известная в то время юродивая Ксения, могила которой
на Смоленском
кладбище и до сих пор пользуется особенным народным уважением. Накануне кончины государыни Ксения
ходила по городу и говорила...